Размышления о пользе науки, или Вирулентный шишмец (из переписки с главным редактором журнала «Здоровье ребенка», профессором Е.И. Юлишом)
Глубокоуважаемый коллега!
У меня и у Вас, и у подобных нам (40 лет в медицине, не считая учебы) динозавров (правда, есть и подинозавристее), нередко возникает ощущение хождения по кругу, особенно если это касается широко распространенных заболеваний у детей. Наиболее остро чувствуешь это, когда сталкиваешься с пневмониями, так называемыми часто болеющими детьми, кишечными инфекциями, «бесценными» ОРВИ и другими часто встречающимися заболеваниями у детей. Нет, конечно, бывают взлеты (новый антибиотик, вроде бы эффективный иммуностимулятор и др.), уточняются патогенезы болезней, и, вообще, если объективно, – проводится огромная работа. Правда, спустя короткое время, все возвращается на круги своя. Может, мы ставим мелкие задачи (так спокойнее) – потому и нет решающего результата. Если сравнить научные статьи на протяжении 40 лет, станет очевиден прогресс: в стиле изложения (Л.Н. Толстой умилился бы), в статистике (позавидовал бы Ленин В.И.), в установлении всевозможных зависимостей (куда там фантастам), в умении внедрить новые методики (сплошной Hi-tech). Но дети как болели, так и болеют, и что самое печальное – умирают. И просвета что-то не предвидится.
Хочу высказать предположение о причине такого состояния дел и через Ваш журнал обратиться к молодежи, к студентам: «Напрягитесь, не забивайте себе голову рутиной, дерзните!». Конечно, уважать учителей – святое дело, но истина дороже.
*
Мы почему-то по отношению к фундаментальным открытиям в науке и медицине все время оказываемся сзади. Хоть чуть-чуть, года на 2-3 (кто хорошо знает иностранные языки и сумел подсмотреть, подслушать, уловить), на 10-15 лет (если из газет) и больше – если из мемуаров. Но еще с советских времен нас это не смущает. У нас продолжают действовать антинаучные критерии, типа: «впервые в педиатрии», «впервые в области», «впервые в стране». Поэтому существуют как бы две науки: их (западная цивилизация) и наша. Самый простой способ это доказать – показатель цитируемости. У нас любая работа, в которой нет ссылок на иностранные источники, серьезный, а иногда и фатальный недостаток. У них отсутствие ссылок на нас – обычное явление и, по-видимому, признак качества. Но и «цитируемость» – показатель какой-то легковесный. Настоящие показатели есть, самые главные из них: номинация на Нобелевскую премию или ОНА сама. Но в этой области у нас в стране по всей науке «не слышны даже шорохи…».
Актуальность медицинской проблемы определяется разными критериями, но прежде всего – показателем смертности. Так вот, в педиатрии по этому критерию уже много лет первые места занимают ОРВИ, острые кишечные инфекции, менингококковая инфекция. Если посмотреть в Интернете, то по любой из этих проблем ссылок не менее 100000. То есть прочитать столько статей практически невозможно (нужны десятки лет). Но все мы продолжаем исследовать. Повторяемость же исследований в связи с этим очень велика. Возникает вопрос: может быть, пора перейти не к исследованию (тем более, оно, как правило, заимствованное), а только к анализу сделанного. Дать задание соискателю «проанализировать» 2-5-10 или 20 тыс. источников, обобщить, сделать выводы. Будет не хуже. Ведь результаты такой (исключительно умственной) деятельности есть, и есть тому прекрасные примеры (таковой подсказан, в частности, профессором К.А. Ефетовым). Как известно, Эдуард Крик (будущий Нобелевский лауреат), физик по образованию и конструктор морских мин, один из авторов расшифровки ДНК, ехал однажды в поезде со своей девушкой – она мирно дремала на его плече, а он, перегрузившись информацией из разных «источников», думал о том, как соединяются между собой две цепи молекулы ДНК. И вдруг, при взгляде на спутницу, его осенило, что соединяются они между собой пАрами оснований: аденин с тимином, а гуанин с цитозином – с помощью водородных связей. Позже это было названо комплементарностью, такие структуры подходят друг к другу – как ключ к замку.
Куда смотрим мы и о чем думаем? Мы же все время куда-то едем. Поезда у нас есть. Нужна еще девушка на плече. Но это другая проблема, вполне, кстати, решаемая...
Почему они могут, а мы нет? Когда раздастся крик «Эврика!» у нас? Причин отсутствия таких возгласов много. И большинство из них нам известно. Обычно и традиционно эти проблемы связывают с отсутствием финансирования, недостатком каких-то аппаратов и т.д. Действительно, это имеет место, как, очевидно, и влияние на нашу науку фарминдустрии, когда «новый» препарат (генерик), пропущенный через индийскую промышленность, в новой упаковке, витиевато названный, вызывает волну новых исследований при всех возможных болезнях. Та же картина с отработанными за рубежом иммунологическими и иммунохимическими наборами для определения каких-то компонентов. Все это присутствует и, естественно, важно, но – вторично, и объяснять наше отставание только этим – большое заблуждение. На мой взгляд, главное, что мешает нам продвинуться вперед, – это чувство раба, чувство человека вечно второго, которому обязательно кто-то должен что-то разрешить: думать, делать, любить, петь, жениться, креститься и т.д. «Настоящих буйных мало – вот и нету вожаков», писал В. Высоцкий в 70-х. Но все мы и сейчас продолжаем оставаться «причесанными»...
Нам десятками лет проповедовали коленопреклонение и чинопочитание, без разрешения старшего (шефа, парткома и т.д.) ничего не моги, не пиши, на другую кафедру не ходи, голос не подавай, не высовывайся, у любой твоей идеи шеф всегда первый, а ты нередко оказывался третьим, мог вообще выпасть из темы. Это все культивировалось, внедрялось и преподносилось как первый и самый главный показатель уважения к старшим, как путь, который приведет к успеху. Удивительно, что сегодня уважение это, к сожалению, исчезло, а вот раболепие осталось. У нас есть все или почти все признаки свободы для тела, для перемещения и т.д. Но душой мы остаемся рабами. И это сказывается не только на научных достижениях. Проявления этого видны во всем, что нас окружает. Уже многое вроде бы разрешено: и в Бога можно верить, и любить кого захочется, и говорить что вздумается. А на каких машинах ездим, а какие наряды, а какие приколы по ТV!.. Но, тем не менее, продолжаем даже терять то хорошее, что имели. Читаем и дерзаем мало. И это несмотря на то, что молодежь у нас одаренная и продвинутая, дети рождаются почти сплошь индиго. Неужели рабство может закрепляться на генетическом уровне? Пугает даже не то, что чего-то не хватает – пугает то, что вектор успеха направлен в другую сторону. Ни к чему хорошему это не приведет. Но я уверен, что мы сможем освободиться от рабской идеологии, – и только тогда станем по настоящему свободны душой, «мысль будет не подражательна». …И настанет утро – и мы услышим наше долгожданное, наше украинское «Эврика!».
Для иллюстрации сказанного предлагаю значительно сокращенный вариант одной из «научных» статей (каковые нередко встречаются в нашем научном мире).
Шишмец. Современное состояние вопроса
Проблема возникла еще в глубокой древности. Уже тогда первые ученые (священнослужители, философы, просто увлеченные и талантливые люди) заметили, что шишмецкое обладает удивительной способностью овладевать умами людей, находить своих сторонников и множиться в сознании (1, 4, 7). По мере развития человечества и науки шишмецкое расцвело пышным цветом. Причем математические расчеты показали устремленность шишмецтва в бесконечность эволюционно-консервативного кворума (2, 3, 4, 5). Пространственно обособленная же конфигурация последнего вместе с эукариотическими одноклеточными организмами все время свидетельствовала о смене парадигмы (5, 33). Это же убедительно подтверждали шишмецкие молекулярно-генетические клеточные кластеры, которые выявили полостно-зависимые коммуникации (6, 30, 31, 32). Вместе с тем, вертикальная слоистость везикуло-тубулярного суперорганизма показывала всем сомневающимся факт наличия швермеров (8, 9, 28, 29). Эти данные подтверждались открытием генетического триггера, разделяющего швермеров на необходимое количество (10, 11, 12, 26, 27). Невзирая на авторитеты, матрикс, полученный экспериментальным путем, ставил полученные результаты о шишмецтве под сомнение (12, 13, 14, 15, 24, 25). Но обнадеживающие результаты были получены на недавно запущенном адронном коллайдере. Оказалось, что шишмецтво очень вирулентно и обладает способностью к инвазии (16, 17, 18, 22, 23). Связавшись с мыслью, оно дает сигнал к реорганизации компонентов цитоскелета (4, 9, 10, 11). Что в свою очередь приводит к образованию выростов, напоминающих псевдоподии макрофагов. Этот процесс не обходится без пили (19, 20, 21). Некоторым это кажется излишним (1-34). Но, как бы там ни было, шишмец заставляет организм использовать разные стратегии для сохранения своей жизнеспособности внутри, сбоку и снаружи общества.
Все эти данные свидетельствуют о том, что генетическая детерминированность шишмецтва, его шишковидные выступы, эвагинаты, а также гликокаликс подтверждают генетическую стабильность и неистребимость творчества. Ни индивидуальный апоптоз, ни родственный альтруизм, связанные социобиологической концепцией процветания, не в состоянии не только остановить, но и задержать развитие шишмецтва.
(Список литературы находится у автора.)
И. БОГАДЕЛЬНИКОВ.
(Термин запатентован редакцией.)
«Медицинский вестник» №7, апрель 2010.
