(Продолжение. Начало в №№ 14-18, 2010.)

…В заповеднике всё наоборот. Люди – в клетках-автомобилях, звери – на свободе. Выходить из машин строго запрещено. Но русский человек не может не подойти поближе, посмотреть, потрогать. Мне очень нравится, как бегают жирафы. Медленно, плавно они перебирают ногами, будто по воде. И вот мы проезжаем участок выжженной травы, где с десяток жирафов жуют сохранившиеся на деревьях листья. И – удача! Самый большой – насыщенного окраса, высотой в 5-6 метров – стоит у дороги. Говорю жене: «Ты выйди, помаши руками, покричи – он испугается, побежит, я его сниму». Что она и сделала. Кадр прекрасный: жираф презрительно жует, глядя на нас с высоты, и не думает убегать. Через полгода в университетской книжной лавке я увидел большую, в полметра, книгу «Животный мир Африки». Прекрасное издание из Англии, с великолепными иллюстрациями, но – очень дорого. И там читаю: львы никогда не нападают на жирафов, поскольку последние ударом передних копыт перебивают льву позвоночник. Признаюсь, мне стало зябко…

Пересекая один из заповедников вдоль и поперек по дорожкам, наткнулись на семью носорогов: папа, мама и ребенок. Я вышел из машины и подошел к ним метров на 20-30. В такой ситуации расстояние определить трудновато. Помните у Гейне: «Большие ли у нее глаза? Откуда я знаю. Разве можно определить калибр орудия, направленного на тебя, чтобы поразить снарядом?». Я был примерно в таком положении. Известны случаи нападения носорогов на автомобили: рогом пробивают борта и опрокидывают машину. Носороги бегают очень быстро. Мой автомобиль стоял за спиной с работающим мотором: если что – бегом за руль и удирать. Снимок сделать мне удалось, но, когда увидел, что глава семейства шевелит ушами и косится на меня, предпочел не искушать судьбу и убраться…   

Конечно, самое опасное животное – это слон. Нам не удалось встретить их стадами, в основном – по одиночке. Двое наших преподавателей подъехали близко к стаду слонов – что не понравилось вожаку, и он бросился к ним. И хитрый же парень, он бежал не на людей, а вперед, к дороге – наперерез. Им повезло, успели проскочить. Но за поворотом опрокинулись, и один из ребят сломал руку. Страху натерпелись!   

Самым запоминающимся было путешествие с группой сотрудников посольства в заповедник Кафуэ – по имени притока Замбези. Жили мы там в соломенных хижинах на курьих ножках (от возможного разлива рек). Души и туалет без крыш, только соломенные стены, надписи – не традиционные наши «м» и «ж», а «львы» и «львицы». Чувствуешь какое-то уважение к себе… Однако ночью ходить по территории лагеря не рекомендуется: можно встретить льва или еще какого-нибудь людоеда. На каждой веранде есть, пардон, ночной горшок.

…Горит костер – тлеет огромное бревно. Все пьют кофе. Среди туристов – канадцы, американцы, новозеландцы. Садятся в пятницу вечером в самолет – утром здесь, в воскресенье вечером – обратно, в понедельник утром – на работе. Десяток-другой тысяч километров – не крюк.

Тишины, как я говорил, нет: шорохи, гудение, треск, неподалеку в реке хлюпают бегемоты, вдруг раздается львиный рык и визг обезьяны, вероятно, имевшей неосторожность попасть на ужин царю зверей. Издалека доносится трубный рев слона. Сон в такой обстановке весьма относительный. К тому же в домиках –  громадные пауки.

Подъем в четыре утра под звуки там-тама. Завтрак на скорую руку и – в лендровер, в сопровождении охранника с винтовкой. Едем к местам рассветного водопоя. Сотни обезьян, множество антилоп: куду, Гну, импала; «львиная долина», в реке плещутся десятки бегемотов, стоим на берегу, гиппо направляются к нам. Считаем за лучшее ретироваться. На песке – крокодилы. Слонов ищем долго. Все возбуждены от избытка впечатлений.

На обратном пути дорога проходит между двух гигантских баобабов, обхватов 8-10 каждый. Предлагаю остановиться, сфотографироваться. Идем к деревьям, которые оказались убежищем диких пчел. Кадр получился замечательный: мы с женой бежим изо всех сил, отмахиваясь от роя разъяренных пчел. Покусали всех. Отъехали пару километров, остановились, с хохотом подвели итоги. Смех смехом, а кое-кто три-четыре дня оставался дома из-за сильного отека лица.

В те годы советское посольство в Замбии находилось на передовом краю национально-освободительного движения, все страны вокруг были под контролем расистских режимов. При нас получили свободу Ангола, Мозамбик, сменился белый президент Фостер в ЮАР, активизировалась борьба в Намибии. С лидерами этих стран многократно приходилось встречаться в нашем посольстве: с президентами Анголы – Агустино Нетто, Мозамбика – Самора Машель, Зимбабве – Джошуа Нкомо. Уж простите за похвальбу, прекрасные отношения, скрепленные армянским коньяком, были с Сэмом Нуджомой, тогда еще не президентом Намибии. Ездил он, кстати, на нашем ГАЗ-69.

Вообще, нужно сказать, там были  другие масштабы, другие единицы измерения. Ну где еще я мог близко познакомиться с папским нунцием по Южной Африке кардиналом Монтинелли? Был среди знакомых и кавалер ордена Почетного Легиона посол Франции. Навестил нас и глава Русской православной церкви владыка Никодим – в Лусаке проходл Всемирный конгресс христиан. Надеюсь, небольшим грехом будет сказать, что за столом с ним спели «Рідна мати моя»…

Отношение к преподавателям университета особое. Знакомишься с «сильными мира» – врач, да, хорошая профессия, относятся с уважением. Узнают, что преподаватель университета, – резко меняются. Ведь Университет – будущая верхушка нации: министры, директора компаний, банков, а возможно, и президенты. Работа в университете – это вероятная возможность влиять на будущее страны. Один из дипломатов сказал мне как-то, что Замбию, как и многие другие африканские страны, можно сравнить с пирамидой: верхушка – африканцы: президент, министры, партийные лидеры – как правило, образование получено в Европе или Штатах; средняя часть – инженеры, врачи, учителя, торговцы: европейцы, индийцы, американцы; и – основание – местные африканцы, в основном, бедные и безработные.

Расскажу об одном смешном эпизоде. На «парти» (у нас нет точного слова для перевода party – вечеринка, прием, что-то в этом роде) у директора Восточно-Африканской авиакомпании ко мне подходит африканец, профессор экономики университета  Бонаги, и задает вопрос: «Скажите, сэр, вы могли бы стать премьер-министром своей страны?» – «Думаю, нет» – «Почему?» – «Во-первых, у меня для этого недостаточно способностей, во-вторых, я немного ленив»… Не мог же я сказать ему, что, кроме того, от Симферополя до Москвы 1500 км. «Нет, говорит, – вы неправы. Я наблюдал за вами, думаю, вы бы справились» – «Спасибо» – и перевел ему поговорку «Вашими бы устами…».

Оказалось, Бонаги был министром экономики Уганды в правительстве Иди Амина. Сейчас мало кто помнит этого громадного толстого негра, чемпиона мира по боксу в тяжелом весе, армейского лейтенанта, не без помощи нашей страны ставшего президентом Уганды и – немедленно присвоившего себе звание фельдмаршала. О нем рассказывали много историй. Вот только одна: во время приема у королевы Великобритании на ее приглашение угощаться он сказал: «Спасибо, ваше величество, I am fed up!» (буквально: «Я сыт по горло» или «Я (простите) нажрался»). Он был знаменит также тем, что люди из его окружения, в чем-то с ним не согласные, исчезали без следа. Бонаги удалось удрать на автомобиле через ближайшую границу, и он всплыл у нас (в Замбии)…

(Продолжение следует.)
 

«Медицинский вестник» № 2 (1056), февраль 2011.